Justin Theroux

Дата рождения, возраст: 1 мая 1979 года Место рождения: Берлин, Германия Род деятельности: контрабандист, кинолог

Лояльность: нейтралитет Навыки:  Владение холодным и  огнестрельным оружием, техникой рукопашного боя. Управление собакой в охранных и поисковых целях. Езда на мотоцикле. Талант достать все, что угодно.

Бьорн Раух никогда не будет хорошим полицейским, - сказал бы любой ученик полицейской академии тех последних лет, когда у молодых ребят еще был широкий выбор вариантов, кем быть. У Бьорна Рауха не было вариантов. И хоть его отец и сам мог сказать такую фразу, он то и выбрал путь для старшего сына. Как и для младшего. Бьорн Раух был отличным капитаном университетской сборной по футболу, лучшим организатором студенческих вечеринок, точнее всех метал нож в деревья, слоняясь с однокурсниками после утомительного учебного дня, но нет - он никогда не был хорошим полицейским. Зато мешающего этому фактору было вдоволь - у Бьорна абсолютно отсутствовала мотивация. Ему совершенно невозможно было что-либо внушить - эта черта его спасла, она же его погубила.

Хорошим человеком Бьорна Рауха тоже сложно было назвать. Так он решил для себя. Солдафонство отца ему претило, братом он тоже был безответственным. Ну и полицейским, как уже понятно, он был просто отвратительным. Бьорн ездил на патрульной машине пьяным, просыпал свои смены, пользовался служебным положением, где оно было возможно.  Нет, он не был подлым человеком, он просто был честен перед собой и не делал того, чего не хочется. А социум... Социум как-нибудь переживет.

Да, Бьорн Раух был отвратительным полицейским, но, к сожалению единственным, кто мог тогда забрать Её из одного места и отвезти в другое.  Да, такая накладка была недопустима, но иногда сбои случаются даже в немецкой полиции.  Бьорну никогда не поручали таких ответственных задач, и он не знал, как следует вести себя с такими особами. Например, что следует молчать…
Её как суперценный секретный груз передавали из рук  руки, и она перестала запоминать лица водителей, охраны, полицейских, телохранителей.  Тем удивительнее для нее было, что в машине вдруг зазвучал голос.
- Ээ... мисс фрау... т.е мадам фройлен… хотя это, наверное, устарело… в общем Клаус сказал…
- Клаус? - тихо переспросила она болтливого водителя. Ей было любопытно, ведь  она и сама привыкла ощущать себя лишь ценным грузом. А с грузом что толку вести беседы?
- Да, Клаус, мы работаем вместе.  Придурок каких поискать, но в общем он ничего. Правда рыжий и заикается.  Вы знали, что древние греки думали, что после смерти рыжие люди превращаются в вампиров? Не знаю, как остальные, но Клаус точн.
- Вампиров? - она улыбнулась.  Он поймал эту улыбку в зеркале заднего вида.
- Да. Так вот мы поспорили с ним. Он говорит, что вас зовут Матильда. Но Матильда – это как имя для кошки…или для ведьмы. Нет, я ему сказал, такую звать Матильдой не могут.
- Такую? - ей было все любопытнее и любопытнее. Наверное, она просто очень давно не слышала живого голоса.  От кожаных ремней силовых структур до лживых улыбок на светских раутах непосредственности не сыскать.
- Я… наверное много говорю... Тем более, если вас зовут Матильда.. - он замялся, но не отводил глаз. Ее губы. Она всегда носила темные очки при транспортировке, поэтому понять, что она думала, можно было только по уголкам ее губ.
  Прошло еще несколько минут прежде, чем он заговорил вновь, - И все-таки…Я знаю, что не должен так делать, но мы прямо рядом с тем местом, где мне нужно кое-что забрать. Я знаю, мне дали длинные инструкции по поводу вашей безопасности, - он достал из кармана мятые страницы бесконечных инструкций и бросил на переднее сидение,- Если честно, вся эта шумиха вокруг вашей персоны, - он ухмыльнулся, - Все эти правила…
- Все это дерьмо, - выругалась она и отвернулась. Эта его бестактность так нравилась ей, и хотелось быть тоже - живой. Он же округлил глаза и замолк, застыв в удивленном выражении лица.
Он не спрашивал ее больше, можно ли ему забрать это неведомое кое-что, а просто остановил машину в нужном ему месте. Молча вышел из машины и, наверное, она никогда еще не была так беззащитна . Она сидела в открытой машине в людной части города, вокруг спешили люди, открывались двери кафе и магазинов, газетчики кричали, звенели звоночки проезжающих велосипедов и никто не знал, что бесценный груз – вот он, только руку протяни. Она почувствовала не страх, свободу. Она могла сейчас открыть дверь и сбежать куда угодно, навсегда оставив за собой  «все это дерьмо». И очки, темные очки, ей больше не нужны. Она сняла их, потому что в новый мир нужно вступать по-другому, честно.  Но вдруг дверь открылась сама. Бьорн вернулся. Он увидел ее лицо. Она его. Наверное, тогда все и произошло.
- Вот, - просипел он, - подержи, - он положил ей на колени какой-то теплый меховой комочек. Что-то живое на черном дорогом костюме. Он уже пересел на место водителя, - Это мой новый напарник. Вместо Клауса. Овчарка. Кабель. Чуть-чуть подрастет и я к кинологам.  Мы немного не в графике. Это ничего?
- Ничего,- ответила она, улыбаясь. Это будет ее первое опоздание. Это же надо же быть счастливой от того, что что-то пошло не так, не механично, что ты просто опаздываешь.  Даже если ты опаздываешь на похороны матери.

Она была дочкой министра.  Он звал ее просто Небесной. И любил ее заоблачно. Он был ей не пара. Так считали и их друзья и, конечно, ее отец. Самое страшное, что Бьорн считал так же.  Дело не в том, что он плохо полицейский, а она – дочь министра. А в том, что он -  Бьорн Раух, а она - Небесная. И все-таки вместе они  бились за свои отношения, бились и за свой брак. Их свадьба была худшим днем в жизни ее отца. Нельзя сказать, что он отказался от своей дочери, но он как будто бы стер ее имя со всех страниц истории и, тем более, газет. Про их свадьбу не писали никакие СМИ, а вскоре, все забыли, что она вообще существовала.

Истории было не до ее имени, история писала о Германии. Писала страшные вещи. Небесная все чаще и чаще плакала по ночам. А Бьорн… Помните, что ему ничего нельзя было внушить?
- Милая, у меня отличная новость!  - он вбежал в квартиру с листком в руках, завернул в комнату, где она читала книгу, поскользнувшись на половице, - Меня позвали в Гемайншафт, пишут, я им подхожу! Вот письмо! Дают дом в Шпандау после года службы!
Она снова плакала. В последнее время она все время плакала.
- Гемайнштафт?! Неужели ты не видишь, что происходит? Боже, Бьорн, что с тобой? Почему ты такой слепой? - она первый раз кричала на него, а его лицо искажалось от непонимания.
Всего день и он уже сидел в пустой холодной комнате, забывая даже собаку кормить. Неделя и они уже были разведены (отец был рад ускорить этот процесс). Месяц и кроме бесконечных пустых бутылок всех видов алкоголя и собачьего корма в квартире не было ничего, что сказало бы, что эта квартира жилая.
Зато Бьорн раскрыл свой талант. В тоталитарной Германии не так-то просто было достать алкоголь. Нет, сухой закон еще не приняли, но активная пропаганда и неодобрение сжимала горло владельцам баров и пабов и производителям алкоголя. Витрины магазинов пустели, какие-то наименования пропадали, как вид, а цены росли. В квартире Бьорна же можно было найти все, что угодно. Он выискивал это все для себя, но потом понял, что на этом можно неплохо зарабатывать. Сначала алкоголь, какие-то редкие продукты, а дальше оружие и многое другое.
И может быть, у них с Небесной все могло бы получиться снова, ведь он поставлял оружие «черному шторму» (конечно, она теперь работала на них), но услугами Бьорна пользовался и Гемайншафт. А ему было все равно. Ему ничего нельзя было внушить.

Они общались, конечно. Но в этом общении было больше сарказма, чем любви. В парализованном пустотою сердце любви нет.

Wenn ich heut nicht deinen leib berühre
Wird der faden meiner seele reissen
Wie zu sehr gespannte sehne.
- Stefan George

Связь: могу скинуть в личку, если очень надо
Как про нас узнали: Ох. Там был какой-то рейтинг или каталог лучших форумных игр по категориям.
Средняя скорость игры: 2 поста в неделю