Никогда не разговаривайте с журналистами.
Потому что вы понятия не имеете, во что вам завтра выльется вполне невинное "добрый день", и я даже не знаю стоит ли говорить о чем-то большем.

Большая часть населения на появление перед ними более или менее известного лица реагировала однообразно, за исключением небольших колебаний в ту или иную сторону. Наиболее бойкие успевали задать кучу никому не нужных вопросов, наиболее зашуганные мигом становились похожи на молчаливые и бездейственные трупы, даром что на ногах стояли.
Это и было лирическое вступление на тему "как пробраться в телестудию".
Как только вы проходите через КПП, наконец-то можно слиться с толпой и расслабиться, а если вы еще и личность известная, так и вовсе создать видимость, что вы явились сюда в качестве приглашенного лица или по какому-либо шибко важному делу, о котором простым смертным знать, разумеется, не нужно.
И так, Ильзе Ойлер пренебрегала общепринятыми правилами. Вообще-то она пренебрегала ими сколько помнила себя, но сегодняшний день был особенным даже по ее меркам. Она пришла, как бы это по корректнее назвать, иной точкой зрения.
Нет, не смейте называть это помощью или услугой.
Больше всего на свете Ильзе ценила собственное мнение, вот только при текущем режиме в их стране количество тех, кто осмеливался его иметь убывало в геометрической прогрессии. А тех, кто осмеливался высказывать его вслух, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Это не считая политических преступников, впрочем о них стоит сказать отдельно.
Вчера, но более или менее оживленной улице схватил пулю не кто-то, а зам. министра здравоохранения. С летальным исходом, разумеется. Шумиха, которую подняла пресса, была такой, что за прошедшие 18 часов Ильзе, кажется, не успела ознакомиться со всеми имеющимися гипотезами. Впрочем, самыми популярными из них были "политический заговор" и "ревнивый муж", якобы две недели назад мужчину видели с некой белокурой красоткой, давно и счастливо замужней, а рога идут далеко не всем.
Что об этом думала фрау Ойлер никто не знал (кроме нее самой, разумеется), хотя этот вопрос, все за те же прошедшие восемнадцать часов, ей задавали не менее шестнадцати раз в час. А стоило ей появиться в каком-либо издательстве или редакции, то эта скорость возрастала примерно в 10-12 раз.
Бардак в съемочном павильоне был в самом разгаре, но возмущенные вопли режиссера постепенно стихали. Это означало, что если хорошо постараться, после окончания эфира у нее будет около 15 минут что бы зажать где-нибудь в углу для дружеско-деловой беседы интересующую ее персону. Оставалось только дождаться этого самого конца.
Велев кому-то из группы принести ей стул, Ильзе села так близко, что бы господину Хаузеру пришлось ослепнуть что бы ее не заметить. И научиться испаряться, что бы проскользнуть мимо.

Ну вот и все. Теле-цирк, как именовала его Ильзе, закончился даже раньше, чем она планировала. А между прочим, закончи Каспар еще на пару минут раньше, у него был бы реальный шанс ускользнуть от вечно бдящей Ильзе в ближайший подвал и отсидеться там. Но, очевидно, сегодня фортуна была на стороне дамы. Видимо взыграла женская солидарность.
НА сей раз в гостях у Хаузера была большая шишка, сдавленно комментирующая вчерашнее происшествие (да, Ильзе, могла бы и сама догадаться), камера не очень нравилась мужчине, исполнявшему государственный долг и волю руководства, но надо отдать ему должное, он не раскололся, или же Каспар просто не пытался его расколоть. А что, тоже интересная гипотеза, уж не получил ли ее старый знакомый приказ сверху умерить свою бульдожью хватку и превратить свой цирк уродцев в очередную телевизионную нудятину. Но все же, каким бы гадом не был Хаузер, Ильзе не верила, что его шоу закроют, кто же еще так мастерски  умеет вешать зрителям на уши лапшу, выданную их доблестной политической системой.
Мысленно Ильзе даже зааплодировала. Конечно телевидение, в основной массе, представляло себе сборище идиотов, попадались там личности и уникальные. И сейчас одну эту личность никак нельзя было упустить.
Массовка начинала расходиться, фрау Ойлер, тем временем, сидя на стуле, ждала своего выхода.
И так, Хаузер ее заметил. Это радовало, можно попустить еще один ненужный шаг и сэкономить пару минут времени. И, кажется, он даже не собирался делать ноги. Отлично, просто отлично.
- Прикинулась журналистом. - невозмутимо ответила женщина - этого оказалось достаточно.
Фамильярная манера Каспара раздражала очень и очень многих, порой складывалось впечатление, что этот мужчина имел четкие представления о субординации и старательно нарушал их всеми доступными ему способами. Отличная позиция, если хочешь нажить себе как можно больше врагов, чем, собственно, Хаузер и занимался.
- Кажется ты не слишком рад меня видеть, разве так встречают старых друзей?
Поднявшись со стула, Ильзе поцеловала мужчину в щеку. Последний эффектный жест, и теперь можно тащить своего собеседника подальше от любопытных глаз.
- Я рада, что ты можешь уделить мне свое время. Хочешь прогуляться или зайдем в тебе?
Ну а как же иначе, ведь спастись бегством ему все равно не удастся. Впрочем, он  мог попытаться.

Его вещи. Сначала Ильзе уже было захотела запретить ему такую вольность, но потом решила, что на сегодня с нее хватит недоразумений. Каспара было вполне достаточно.
Не обращая внимания на снующих туда-сюда членов съемочной группы, которые воодушевленно орали на весь павильон (особенно, отчего то, старался оператор), она проследовала за Хаузером, очень не хотелось, что бы этот умник улизнул через черный ход, или еще как-нибудь. А ведь его хлебом не корми, дай только спутать все планы. Ну а чего еще ждать от человека, который себе этим на хлеб зарабатывает.
- У меня кресло удобнее.
От сигареты она отказалась.
Наедине старый знакомы выказал еще менее радости от встречи, чем в съемочном павильоне. Наверное держал лицо. Каспер Хаузер держал лицо. Небеса падут, не иначе. С одной стороны Ильзе всегда знала, что ее внезапные визиты приносили мало радости окружающим, но не думала что и ее коллега по цеху окажется в этом списке.
И ты, Брут. - мысленно подытожила она. Хотя, с другой стороны это как раз та ситуация, когда паранойя собеседника дает тебе лишний бал в твою копилки инициативы и действий. Интересно, сколько ему понадобится что бы осознать, что подвоха тут нет. Ну пока нет.
- Мысли о том, что я просто решила навестить старого друга ты не допускаешь. - качнув головой, вывела Ильзе - знаешь, Каспар, иногда мне кажется что ты слишком хорошо меня знаешь, и меня это пугает.
Все вышесказанное было ложью. И наверное он это знал.
На его слова о съемках она никак не отреагировала. О ее особой любви к телевидению, знала, пожалуй, даже секретарша Хаузера, вот уж действительно пустоголовое создание. А у Каспара мозги были, вот только он их тщательно маскировал.
- Сам же знаешь, я уверена. - добавила она после минуты молчания.

В такие моменты Ильзе почти ненавидела умных людей. Вернее - умных эгоистов. Этот сорт не выдавит из себя даже слова очевидного, пока ты сам этого не сделаешь. Но ведь попытаться стоило. Кажется в детстве Хаузеру не хватало родительской хворостины, да и излишнее внимание к сыночку беспутной мамаши, наверное, сказывалось.
- Увиливать есть смысл только если хочешь запутать собеседника. - Ильзе пожала плечами - К слову я думала что здесь все намного прозаичнее.
Она передумала. Бесцеремонно выудив у мужчины подсигар и зажигалку, Ильзе закурила, в конце концов детей ей не рожать. Не дай Боже.
На какое-то мгновение Ильзе подумала совершенно не о том. О чем-то далеком и бессмысленном, а потом собравшись с с мыслями вновь сосредоточилась на Хаузере.
Каспар чего-то ждал от ее визита, что, впрочем, не удивительно и, кажется был заметно напряжен, будто фрау Ользер прятала нож под юбкой. Метафорически, разумеется. А может так оно и было. В конце-концов, наличие того самого ножа и потенциального удара в спину всецело зависело от того, будет ли ее коллега выделываться как вошь на гребешке, или с пониманием и дружеским настроем поможет коллеге разобраться в текущих событиях. До шантажа коллег Ильзе не опускалась, это было чревато, к тому же Хаузер умудрялся одновременно быть и любимчиком режима и зрительской аудитории.
Не то что бы у самой Ильзе прикрытия не было, однако нация в ее постели не поместится.
- Может я соскучилась - она поднялась с кресла и поправила подол юбки - неужели такая простая истина не пришла к тебе в голову.
И правда, с чего бы это. Была у Хаузера одна хреновая черта, он всегда умел бить точно в цель.
- Я понимаю, мой дорогой, что ты предпочел бы увидеть меня не раньше чем через сотню лет и, желательно, горящей в гиене огненной, но пока об этом придется забыть. И так, какие у тебя есть мысли относительно вчерашней сцены, разыгранной столь внезапно? Кажется герр Ротбарт решил что своей болтовней о единстве нации (или о чем он там болтал?), ему удалось отвлечь зрителей от самого важного. Но вот не тебя, так что выкладывай все на чистоту и тогда, возможно, я спасу остаток твоего дня своим отсутствием.