Жизнь со всей дури долбанула и без того дурную Калле-сыщика по голове, вернув ее к суровой действительности. В которой опытные оперативники ищут динамит в цветочных горшках или хотя бы листовки экстремистского содержания среди рецептов обалденного удобрения для фрезий обыкновенных. Калле-сыщик был к этому не готов, разводной ключ коим жизнь ее ударила и отправила в суровость и реальность творить мир, доброту и прочие светлые помыслы, ударил слишком больно и даже оставил шишку. Шишку на репутации Брунгильды Хельстром. Которую наверняка после этого задания будут назвать как-нибудь типа Брун «Навозная куча» Хельстром или просто Дежурной по горшкам. В общем в том, что ей после этого покоя не дадут сомневаться не приходилось. Можно было заранее предугадать большую часть шуток и подколов, которые возникнут и уйдут с ней в могилу. Но сегодня Брунгильды видно не было, была Калле-сыщик и Калле было на все начхать. Из-за того что ей пришлось пережить за время подготовки к заданию, что же будет дальше ей было страшно даже представить. Например ей ничего уже не было страшно после похода за линзами, которые в салоне оптики консультант назвал «каштановое золото осени», ничуть не смутившись реакции клиентки, которая посмотрела на него как на идиота и даже не нашлась что ответить. Потому что во-первых она в душе не представляла как блин вообще может выглядеть каштановое золото осени, а во-вторых ей самой цвет напоминал о другом. Пюре из репы, которое она однажды видела в отделе детского питания, и даже не спрашивайте что она там делала. Цвет еще напоминал ей детскую неожиданность. Взрослую неожиданность. Подарки от Путаны в туфлях, если Путана на что-то вдруг разозлилась. Цвет весенних сюрпризов появляющихся тут и там после таяния снега. Да фантазии Калле хватало на многое и сравнивать этот цвет с говном во всех его проявлениях она могла еще долго. Но не стала, уж больно жалко стал выглядеть консультант после десятого сравнения, ей его стало очень жаль и линзы пришлось купить. Примерно такая же история произошла в магазине одежды, где она покупала платье. Как казалось самой Калле, в просьбе «дайте мне, пожалуйста, что-нибудь удобное, дешевое и с декольте» нет даже намека на то, что ей нужно срочно обсудить принты на ткани, саму ткань, снова цвет, фасон и еще много чего. Но консультантку еще более суровую на выражения чем мальчик из оптики, ничего не смущала, она намек увидела и взялась за клиентку плотненько. Не отпускала ее целых часа два и заставила перемерить столько платьев, сколько Калле за всю жизнь не носила и не переносит.
Этот поход напомнил ей, причем неоднократно, почему она ненавидит ходить по магазинам и почему скорее умрет, чем подойдет к торговому центру ближе чем на десять метров, в ближайшие пол года, если не год.
Но в конце концов Калле-сыщик все-таки оказалась на месте назначения чувствуя себя по меньшей мере глупо. Страшная как вся ее жизнь и идет устраиваться на работу в цветочный магазин. А ведь обещала себе на Рождество, что в этом году не позволит работе поставить ее в неловкое положение и заставить чувствовать себя на голову стукнутой дурой. Эх, сколько таких обещаний она давала себе каждый год и сколько их кануло в лету, даже на половину не исполнившись.
По привычке нащупывая в сумке жетон и удостоверение, и не нащупав оных, Калле поникла, скорбно выдохнула, выпуская облачко пара и потянув на себя тяжелую дверь магазина зашла внутрь. Звякнули колокольчики, в нос ударил резкий запах роз и пресловутых фрезий. Вообще Калле их любила, наверное единственные живые цветы, которые она признава, принимала и охотно ставила дома. Но сейчас даже они и их запах нектара богов ее не радовали. Скорее только печалили и немного раздражали. Она почесала курносый нос, неловко переминувшись с ноги на ногу и огляделась. Местечко оказалось очень даже милым, и будь Калле просто симпотичной фройляйн с ролью «мимокрокодил», она бы ни за что не подумала о том, что хозяин столько милого магазинчика может заниматься чем-то дурным и противозаконным. Но она была не просто фройляйн, а Калле-сыщиком и поняла, что все не то чем кажется. Что может под лежащими в углу мешками с землей скрыт люк и в подполье хранится типографский станок, на котором печатаются позорящие честное имя гражданина Германии листовки. Может там варятся яды предназначенные для верхушки власти. Может там припрятаны бомбы, тротил или динамит. Ну или еще что пострашнее, вроде дневника с высказываниями нового зама министра обороны, которого Калле-сыщик боялась так же, как его боялась Брунгильда Хельстром. Но это уже другая история и она не интересная, интереснее было Калле узнать где же собственно условный злодей и почему он до сих пор не выскочил на встречу из розовых кустов с бердянкой на перевес. Он ведь злодей, он должен быть мастером эффектных появлений. Надо дать ему должное, появился он весьма эффектно, хоть и не из-за кустов и без оружия, вообще с пустыми руками. Хотя не стоит упускать и тот факт, что появление его Калле оценила скорее как женщина, нежели как сыщик.
- У вас красивые глаза. – Калле улыбнулась эффектному злодею и сыщик внутри нее просто офигел от злости. У них значит задание, у них значит расследование, им значит надо вывести негодяя на чистую воду. И кто этим будет заниматься, если она тут стоит и глазки негодяю строит? Что бы там ни говорили важные фрау и милые фройляйн, на деле все они бабы одинаковые. Увидят красивого мужика и давай улыбаться, тупить глазки и мысочком землю ковырять. А работать кто будет? А никто не будет, конечно, пропади оно все пропадом, у него же глаза красивые.

Отредактировано Brunnhilde Hellstrom (2013-06-02 03:37:48)