Охуеть! Так это был не внутренний голос, а озлобленный Райхе? Сразу так и не заметно. Хольцер криво усмехнулся, удержавшись от очередного приступа нервного смеха. Он уже достаточно проявил свою психическую нестабильность. Хватит.
– Эрих, блядь, а не все ли равно, что именно мы скажем? Правда – это не то, что произошло, а то, что скажут власть предержащие. Мы же, блядь, в Германии живем, мог бы уже усвоить. Моя версия хотя бы забавнее.
Эдди пожал плечами и откинулся на спинку сидения. Ну, завалит он ебальник, и кому от этого легче будет? Понятно дело, этим двоим полегчает, но Хольцер просто не мог отказать себе в удовольствии побесить их напоследок.
– Пустышка, - вздохнул Эдди, вспомнив, какое жуткое разочарование испытал, когда обшаривал карманы покойника, – абсолютно бесполезный малый, и отъебитесь уже от него. Лишнего ничего не скажет, родине навредить не сможет, хули еще надо?
И зачем-то, значительно погрустнев, добавил:
– Хороший был парень. Раньше специализировался по банкам, – вернее, избавлению их от лишних денег, – и хер знает чем после воцарения Энгельберга.
Ничем полезным, видимо, раз поспешил так срочно съебывать из любимой страны. Хольцер ему даже как-то позавидовал. Лежит он себе там, промерзает, и не имеет ни бессмысленных и беспощадных бесед, ни мрачного обозримого будущего.
– Так может, поделитесь сигаретой? А то я от нервов пиздеть много начинаю, а вы беситесь. Сердечко откажет, или еще что похуже. Или уже отказало, вот вы и не напрягаетесь?
Где там полезный наружный голос, который громогласно советует завалить ебальник? Но вряд ли он остановит Хольцера, которого такое предложение возмутило до глубины пропитой печени.
Единственное, на что хватило самообладания Эдди - это сдержать порыв поинтересоваться у глубокоуважаемого майора, не охуел ли он часом, и не свалить из машины, с твердым решением не участвовать в дебильных экспериментах Рейнхардта.
Бесило абсолютно все. И то, что предложение было здравым и обдуманным. И непонятное желание майора вытащить налажавшего по полной программе товарища Хольцера. Утопив при этом другого человека. Бесило, что в случае отказа у Эдди отличные шансы окончательно просрать свою жизнь. И эта идиотская апатия Райхе, который успел сложить ручки, ножки, и приготовиться к кончине. Заебали, граждане-товарищи. Оба-два заебали.
– Красивую вы картину нарисовали. Прям все в говне, а вы – Д`Артаньян. И легенда-то какая складная. Не придерешься. Может мне этого сразу убить, чтоб не домучивался, а? Типа сопротивление при задержании, классика жанра. Вернемся героями, браво, хайль Гитлер йопта!
Эдди без особого энтузиазма похлопал в ладоши, но аплодисментов почему-то никто не поддержал.
– А знаете что? Имел я вас, вашу работу, вашу страну и ваши хитровыебанные планы. Ебись оно все лесом, герр майор. Трибунал – так трибунал. Мне похуй.
И ведь действительно – похуй. Даже легче как-то стало. Эриху это мало чем поможет. Совсем ничем, честно говоря. По крайней мере, мертвому товарищу Хольцеру будет поровну, что его стараниями пропал еще один человек. Судьба такая, что ли, всех близких в могилу сводить? И почему она, сука эдакая, не распространяется на дядю?
Эдди потер виски, начавшие неприятно зудеть, предвещая скорое похмелье. Он устал, промок до костей, а потом обледенел до них же, и его невыносимо раздражало отношение майора к ним обоим. Да, долбоебы. Да, сами вляпались. Да, нужно держать ответ. Да, никто от него и не собирается уходить, ибо так правильно и так надо. Но какого черта - относиться к людям, как к подопытным крысам? Это негуманно, неприятно и по-скотски. И вот теперь самое время действительно заткнуть ебальник. Исключительно потому что уже нет настроения портить другим настроение.
– Спасибо, конечно, за попытку вытащить меня, но такую цену можете оставить себе. И план заодно. Хороший. Еще на ком-нибудь опробуете.
Bon voyage!
Сообщений 31 страница 36 из 36
Поделиться312013-09-12 09:57:54
Поделиться322013-09-12 11:34:33
С каждым новым потоком несдержанной словесности в исполнении Хольцера терпение Райхе стремилось к нулю. Доля истины в его словах присутствовала, и летчик прекрасно понимал и глубину возмущения Эдди от аморальности и абсурдности ситуации, и нежелание соглашаться с предложенным майором сценарием, в котором события развивались практически в духе старого доброго триллера, где неудачливая жертва где-нибудь в дремучем лесу копает себе могилу под пристальным взглядом дула пистолета.
Но ударная волна от приступа благородства друга была не только неуместной, но и опасной. Эдди упорно настроил мозг на курс «подыхать, так всем» и никак не хотел врубаться, что понятие «всем» его стараниями может стать чуть шире, чем он сам и Райхе.
Стиснув зубы, Эрих вылез из машины, от души хлопнув дверью. Открыл заднюю дверь и рывком вытащил благородного рыцаря с заднего сидения.
- Хольцер, ты совсем, блядь, идиот или прикидываешься?! – Райхе крепко ухватил его грудки, как следует тряхнул – для лучшего понимания. – Ты, блядь, понимаешь, что здесь не предусмотрен вариант «нет»?
Эрих еще раз хорошенько встряхнул Эдди, придавливая его к боку пикапа.
- А теперь будь умницей, завали ебало и послушай меня. Очень внимательно, - тихо процедил летчик, впившись злобным взглядом в Хольцера. - Засунь свое неуместное благородство себе в жопу, Тебе нельзя отказаться. Совсем. Понимаешь?! Еще раз спизданешь свое «помирать, так всем» тебе напомнят про Наташу и детей. А если и тогда до тебя, упрямого дебила, не дойдет, то ты собственноручно выкопаешь им могилы. Наташе, Терезе, Вилли, Фридхельму. Готов похерить еще четыре жизни из-за своего дебилизма? Даже если на секунду представить, что полицаи заболели головой и не стреляют людей просто так, они не оставят их в покое. Я хочу, чтобы ты сейчас включил мозг и очень хорошо подумал, чем это закончится. Когда твой ебаный майор докопается, что Наташа далеко не законопослушная гражданка Германии, ее закроют. Или сразу пристрелят. Развей мысль дальше и подумай, что станет с твоими детьми. Ты же, блядь, у нас самый умный и благородный, так? Направь свое благородство в нужную, блядь, сторону!
Райхе устало выдохнул, отступил на шаг назад, разжал руки и, наконец, выпустил Хольцера. Очень хотелось верить, что ему удалось проломить толщу бараньего упрямства Эдди и достучаться до скрывающегося за ней здравого смысла.
- Не будь идиотом, - уже в полный голос заговорил Эрих. Вернул взгляд на друга и похлопал его по плечу. – Пиздуй обратно в машину и, сделай, блядь, одолжение - не неси больше хуеты.
Отредактировано Erich Reiche (2013-09-12 12:59:32)
Поделиться332013-09-12 13:00:29
– Пошел на хуй, Иисус недоношенный, – тихо посоветовал Эдди, напрягшись от одного упоминания о жене. Он совсем ебанулся говорить о ней, пусть, даже шепотом? От одной мысли о том, что будет, если майор узнает о невинном хобби Наташи, включало у Эдди синдром берсерка. Желание заехать в челюсть, а затем еще и попинать этого жертвенного ягненка преодолеть было сложно, – ты, блядь, действительно думаешь, что уйдя в расход, обеспечишь всем долго и счастливо? А мне предлагаешь просто смириться и спокойно продолжить жить, нахер забыв обо всем? Спасибо, товарищ!
Хуй на! Такое из памяти не стирается. Не помогают ни время, ни водка, что бы ни говорили об их чудодейственных свойствах. Все это Хольцер уже проходил, ощущение дежавю ударило под дых и засело в легких тупой назойливой болью. Кажется, он наконец-то нашел свои любимые грабли.
Сука. Они правы. Они оба правы. Напоминание о семье окончательно отрезвило Хольцера. Чего, блядь, не сделаешь ради кучки оглоедов, которые сидят на шее, свесив ноги. И которых почему-то любишь, хотя разум-то понимает, что вот оно, блядь – слабое место, по которому можно бить сколько хочешь и как хочешь.
– Хорошо. Убедил, – сказал Хольцер, наступая на горло своим понятиям о дружбе. Да что там хорошо – все просто охуительно! – Придумай только, что я должен ответить Фридхельму, когда тот ненавязчиво спросит: «Эй, Эдди, так что там с моим ебанутым на всю башку младшим братцем?»
Он сел в машину, с силой хлопнув дверью. Другого способа выразить свою злость не было. Не перестрелять же этих дохуя правильных умников, пока есть возможность. Избавить себя от такого выбора без выбора.
– Предположим, самолет стартанул с места слишком быстро, я не успел среагировать. А проводить задержание преступников в воздухе – идиотизм, который невозможно даже мне приписать. Такая версия сойдет, или что-нибудь посмешнее придумать? Чтобы все поржали? – хмуро поинтересовался Хольцер, тупо разглядывая дверную ручку, которая случайно оторвалась, – разрешите подать в отставку по прибытии?
Хотелось бы еще узнать, что конкретно придумал «добрый дядюшка» Руди насчет дальнейшей судьбы Эриха, но этот вопрос все равно останется без четкого ответа. С чего майору распространяться на этот счет, покуда есть замечательный шанс потрепать нервы обоим.
Недоговорки рулят. Акция года: пообщайся с Рейнхардтом пять минут и получи пожизненную паранойю в подарок.
Поделиться342013-09-12 18:30:35
Со стадии отрицания, протекавшей у Хольцера в неявной форме и с большими отклонениями, не так, как у нормальных людей, к числу которых он никогда и не принадлежал, Эдди вынесло на стадию совершенно адекватного гнева: бесился товарищ Хольцер как любой относительно вменяемый человек. Райхе же, по-видимому, перескочил добрую половину ступеней и перемахнул сразу на четвертую, а то и на пятую, зависнув где-то между депрессией и принятием. Правда, совсем тихими их назвать тоже было нельзя, но определенную выдержку пилота Рейнхардт оценил. Военную школу не пропьешь.
Пока ребятушки разбирались между собой снаружи, он спокойно курил в машине. Потому что куда они денутся с этой подводной лодки. В глубине души майор очень надеялся, что Райхе просто и незамысловато врежет Хольцеру по роже, однако приходилось примириться с тем, что по результатам их беседы этого так и не произошло. Зато бывший военный летчик вполне справился с частью чужой работы – это было замечательно видно по хмурой физиономии Хольцера, когда они снова сели в машину. На этот раз речь была менее воодушевленной и значительно более краткой. Дослушав, Рудольф вытянул одну сигарету для себя и молча передал пачку горе-оперу.
– Чем проще, тем лучше, – кивнул он и прикурил. – Об отставке можешь спросить своего непосредственного начальника по прибытии, но, памятуя об обстоятельствах твоей вербовки, сомневаюсь, что тебя отпустят со службы по собственному желанию и иначе, чем вперед ногами.
Столкновение с реальностью тем болезненнее, чем дольше его оттягиваешь. Хольцера жизнь, казалось бы, била регулярно, но все чудесным образом сходило ему с рук – несложно уверовать в свою счастливую карму. Увы: хитрые механизмы Фортуны иногда дают сбои. Впрочем, майор придерживался мнения, что Хольцеру невероятно повезло и на этот раз – только сам Хольцер не спешил с этим соглашаться. Высокие идеалы Эдди разбивались о невозможность их придерживаться: в структурах типа их конторы – обычная ситуация естественного отбора. После такого коллапса или ломаются, или переступают через себя и живут дальше. Рано или поздно, но этот момент обязательно приходит – годами работать в Гемайншафт и остаться чистеньким не сумел еще никто, в этом майор был уверен. Однако худшая роль в данной ситуации досталась Райхе. Рудольф повернул голову и посмотрел на него.
– Если вы оба будете держаться одной линии, Фридхельм сможет продолжать безнаказанно коптить небо нашей щедрой страны. Хольцер, если не наделает глупостей, выйдет из этой истории сухим и приглядит, чтобы так оно и было. Ну а ты возьмешь все на себя и получишь вышку.
Больше Рейнхардт ничего не сказал. Нечего сказать человеку, которому только что сообщил, что его в обозримом будущем ожидает неминуемая насильственная смерть как предателя родины.
Отредактировано Rudolf Reinhardt (2013-09-12 20:06:33)
Поделиться352013-09-12 20:11:52
Вот и прекрасно. Вперед ногами – это сейчас самое то, что надо. Суицидальный настрой прогрессировал вместе с отвращением к себе. Эдди кивком поблагодарил щедрого майора и закурил, закрыв глаза и пытаясь как-то принять информацию, которую так яростно отторгало сознание. Мириться с тем, что его друг уже труп по вине сказочного долбоебизма самого товарища Хольцера, было куда труднее, чем в прошлый раз. В прошлый раз приказы босса не обдумывались, не обсуждались и выполнялись четко. После – нет. И ничего хорошего из этого все равно не вышло. Может застрелиться, а? Мир от этого только выиграет. Семья – нет. Ну и похуй. Мертвым все похуй. Эдди достал из кармана пистолет и, повертев его в руках, протянул рукоятью вперед, передавая майору. Во избежание. А то сорвет резьбу на задворках сознания, и он либо сам застрелится, либо этих героев пристрелит. Либо всех сразу. Чтоб больше никогда так не делали. Ни один из них.
Момент, когда машина все-таки тронулась с места, Эдди пропустил. В голове крутилась навязчивая битловская песенка. «I'm back in the USSR, you don't know how lucky you are, boy…» и он тихо хмыкнул, с достоинством оценив сарказм полета мыслей.
Забавная штука – смерть. Хольцера всегда интересовала эта тема. Исключительно в профессиональном порядке. Вот сидит человек. Живой, здоровый, дышит пока. А он уже труп. И это все знают, включая его самого. Нет, объекту определенно нельзя знать, что он – объект. Это совершенно портит последние часы жизни. Будь Эдди на месте Райхе, взял бы и разъебал пикап к ебене матери вместе со всем его содержимым. Нет людей – нет проблем. И у Фридхельма, возможно, тоже.
Нужно это просто принять. Заранее похоронить друга. И попытаться забыть. Нихера, конечно, не выйдет, но попробовать стоит.
Все-таки красивые здесь места. Когда не валишься в сугробы и не скатываешься на задницу каждые три с половиной минуты, можно оценить их красоту по достоинству. Наташе бы тут понравилось. Она, вопреки всему, почему-то любит снег, как ребенок радуясь, когда он выпадает. Она и есть еще ребенок. Ради нее, ради детей, можно пойти на все. Даже на предательство. Пофиг. Не впервой. «Чистеньким» он перестал быть уже давно.
Выйдя из машины и узрев волшебное средство, которое вернет их в родную и любимую столицу Германии, Эдди так и не решил, чего ему больше хочется – блевать, или заартачиться, во всю глотку заорав, что он панически боится полетов. Что они сейчас все умрут, и что эта херня в жизни не взлетит. Хольцер промолчал. Вчера надо было это орать. Дельные мысли всегда приходят с опозданием.
Поделиться362013-09-12 22:46:43
Тот день навсегда остался в памяти Эриха, тогда еще пятнадцатилетнего шалопая, усердно забивающего на занятия и дни напролет околачивающегося на крохотном учебном аэродроме. До полетов юнца, разумеется, никто не допускал, но пилоты охотно рассказывали любознательному парню с неудержимой тягой в небо о полетах и устройстве самолетов. Брали с собой в учебные полеты, а Райхе заваливал их бесконечными вопросами. Этот неуемный интерес вместе с врожденным непробиваемым упрямством, подкрепленным мощным выбросом адреналина, и избавил его от сомнительной перспективы рухнуть с небес на землю, когда управлявший самолетом пилот неожиданно ушел в состояние «абонент временно не доступен». Уже тогда Эрих слыл непризнанным чемпионом по матюганию, и перепуганная «земля» с предложением прыгать была красноречиво и от души послана. Никогда еще Эриху не было так страшно - он до побелевших костяшек сжимал штурвал старого, громыхающего и грозящего развалиться от малейшей встряски «Дорнье», судорожно всматривался в приборы, ловил каждое слово с «земли» и до рези в глазах вглядывался в слишком быстро приближающуюся землю. Самолет он посадил – выбрался на негнущихся ногах и сразу же попросил стакан шнапса.
Это чувство глубокого страха, заполняющего собой сознание и вытесняющего все остальные чувства, отчетливо врезалось в память летчика, но никогда не повторялось – ни во время службы в Люфтваффе, ни когда его выбросило в безмятежное финское небо, а чадящий «тайфун» в последнем полете штопором пошел к земле, ни когда оказался в финском плену… Никогда – до этого самого момента, пока майор тайной полиции будничным тоном не озвучил ему приговор. От слов стало холодно. В буквальном смысле. Райхе кожей ощутил дьявольский холод, будто его из теплого салона пинком выкинули на сорокаградусный мороз. На мгновение вокруг сомкнулась неестественная тишина, в которой гулко раздавался только стук его бешено колотящегося сердца. А в следующее – все вернулось на круги своя. Страх отступил – вместо него осталось ясное осознание его ближайшего будущего и бесконечная усталость. Эрих действительно очень устал – за гребаные последние несколько часов больше, чем за всю предыдущую жизнь. Устал сдерживаться, гасить норовящую сорвать последние тормоза злость, лихорадочно соображать, как выпутаться из заведомо безнадежной ситуации с наименьшими потерями. Последнее ему почти удалось – осталось только сдержаться. Остаться спокойным, блядь, несмотря на то, что руки уже сжались в кулаки, сердце грозило пробить грудную клетку, а полузадушенный инстинкт самосохранения снова подал голос и вопил из последних сил – беги, Эрих, беги. Пока еще можешь, пока еще, блядь, дышишь. Держать субординацию ему всегда было сложно, а справляться со вспышками плохо контролируемой злости – еще сложнее. Поддайся он ей сейчас, возможно, на какое-то время спас бы свою шкуру, существенно усложнив жизнь всем остальным участникам этой трагикомедии. Но вместо этого Райхе усилием воли заставил себя утопить педаль газа, и пикап двинулся в сторону вертолетной площадки, где молчаливым призраком уже маячила железная птица, которая должна отнести их обратно в гребаный великий рейх.
Его крылья безвозвратно сломались.
- Заебись у вас в полиции дела делаются, - прозвучавший голос показался летчику чужим. - Всегда, блядь, знал, что у нас чудесное и справедливое государство.
Значит, вышка. Впрочем, это было лучше, чем пожизненное – в клетке он бы все равно не выжил.
– Эдди, сделай мне еще одно одолжение, - Райхе криво усмехнулся, обращаясь к притихшему другу, - не похерь все.
Оставшиеся минуты последней поездки прошли в молчании. Уже на площадке, перед тем как залезть в вертолет, Райхе обернулся и посмотрел на огни Рованиеми. Тонкие губы тронула бесцветная улыбка.
Прощай, ебаная Финляндия. Она предупреждала, что это не то место, куда надо возвращаться.
Но он вернулся – и северная страна поставила на нем жирный крест.
Отредактировано Erich Reiche (2013-10-27 02:33:56)
