Марк ещё спал. Нельзя сказать, чтобы привезли его в плачевном состоянии, но могло бы быть намного лучше.
В темноте Ангелика не смогла оценить в полной мере, что с ним; гипс на руке выглядел уже довольно старым, хотя других видимых повреждений невооружённым глазом заметно не было. Когда проснётся, тогда и ответит, что болит и где подуть. Вот что производило по-настоящему жуткое впечатление - срезанные под корень дреды, деморализация невольной сестры милосердия проходила по плану.
Ангелика курила на кухне, стараясь растягивать сигареты во времени. В шкафу лежало ещё три или четыре пачки, но это был запас им с Марком на двоих на несколько дней: покинуть особняк или заказать курьерскую доставку женщина не могла. Едой она озаботилась заблаговременно, когда стало понятно, что иных вариантов спрятать Марка нет, и Бахман упирался только из вредности. Стоило отдать Оливеру должное: он переступал через себя, соглашаясь на предложение Мецгерши, поэтому подводить было нельзя.
Хуже всего, если Райнеру внезапно станет дурно. Худо-бедно справиться с приступом тошноты или остановить мелкое кровотечение Гели сможет, но, если сложится так, что она окажется бессильна, даже не может идти речи о том, чтобы вызвать врача. Тогда они обречены. Так что это был капкан не только для Марка, это была западня ещё и для самой Ангелики. Одно дело - подвести Шторм. Другое - подставить себя под невиданный доселе удар, рискнуть собственной репутацией, свободой и жизнью.
Конечно, их обещали защитить и не бросать, но на некоторое время они оставались отрезаны от большого мира и обречены на дезинформацию. Это был хороший шанс проверить Ангелику на вшивость и на прочность.