В этом деле с самого начала было слишком много вопросов. Всё началось с убийства. Жертву буквально изрешетили пулями, и хотя на первый взгляд это говорило о непрофессионализме стрелявшего, инспектор Деррик предпочла не спешить с выводами и дождалась результатов медико-криминалистической и баллистической экспертиз. Все выстрелы были сделаны из одного пистолета. Смертельными оказались первые же два ранения – в сердце и в голову. Уже после них убийца зачем-то выстрелил своей жертве в живот, левое бедро и правое плечо, а после этого ещё и всадил три пули в стену. Помимо этого преступник обшарил карманы убитого, но при этом не забрал его золотые наручные часы, что позволяла предположить инсценировку убийства под ограбление. Тщательное изучение всех контактов жертвы не дало почти никаких результатов. Единственной заслуживавшей какого-никакого внимания деталью было то, что убитый работал на фармацевтическом заводе. Проверка его коллег результатов не дала, зато удалось выявить скрывавшуюся руководством компании пропажу почти тонны различного сырья для изготовления психоактивных препаратов. Как оказалось, фирма проводила собственное расследование, и главным подозреваемым в нём был убитый. Следующей зацепкой стало то, что как минимум один раз в неделю его забирал с расположенной неподалёку автобусной остановки один из трёх автомобилей – белый „Ауди“, чёрный „Фольксваген Гольф“ или белый „Мерседес“. Детективы фармацевтической компании сделали несколько попыток выследить таинственные автомобили, но всякий раз последним удавалось оторваться от хвоста. Анализ видеозаписей камер слежения на различных направлениях, по счастью хранившихся в течение месяца с момента съёмки до удаления, отнял немало времени, но позволил установить, по какой дороге убитого увозили из города. Выяснить конечную точку его маршрута так и не удалось – миновав зону действия последней берлинской камеры, ни одна из машин в объектив пригородных не попадала, а потому следующим этапом расследования стал анализ всех дорог и придорожных строений на отрезке пути между обозначенными камерами. И внимание инспектора Деррик привлекли несколько складских комплексов, никак не связанных между собой.
Уже стемнело, когда видавший виды „Фольксваген Жук“ с погашенными фарами остановился у обочины дороги. Сидевшая за рулём женщина в тёмно-сером долгополом плаще быстро затушила сигаретный окурок и вышла из машины. День был тёплый, вечер же, напротив, выдался прохладный, и потому поднялся густой туман. В каком-то смысле он был ей даже на руку – подкрасться к складу, пользуясь этим природным аналогом дымовой завесы, было заметно проще, вот только и подозреваемые, если они окажутся на улице, могут оказаться ею не замечены. Мона Деррик передёрнула плечами и крадучись зашагала к смутно вырисовывавшейся из тумана громаде склада. Вскоре из похожей на парное молоко пелены выплыл высокий сетчатый забор. Инспектор направилась вдоль него и вскоре убедилась, что простая истина „нет ограждения без дыр“ актуальна даже для Германии. В одном месте ржавая сетка отошла от опорного столба, образовав сравнительно просторный проход. Женщина замерла перед ней, всматриваясь в туман, потом достала из внутреннего кармана плаща пачку сигарет и, закусив фильтр одной из них, потянулась за зажигалкой, но передумала – не огонёк тлеющего табака, так характерный дым точно бы её выдал, а потому она убрала пачку и, пожёвывая незажжённую сигарету, проскользнула в дыру. Подкравшись к крыльцу запасного выхода, она достала из-под плаща SIG-Sauer P225. Меньше всего на свете ей бы хотелось пускать его в ход, но нельзя было исключать вероятности и такого поворота событий. Инспектор уголовной полиции прекрасно осознавала весь риск, которому подвергала себя, решившись на операцию в одиночку. Она взялась за дверную ручку и потянула на себя. К её удивлению, замок оказался незаперт. Мона Деррик крепче сжала рукоять пистолета и скрылась в дверном проёме.