Сказать, что Вильгельм опаздывал - это ничего не сказать. Он не успел в свою электричку, и целых сорок минут ждал следующей на вокзале, расхаживая взад-вперёд по путям. Хорошо ещё, что платформы были крытые: моросил неприятный, мелкий дождик, а промокать не очень-то хотелось.
Отцовский выбор тихой обители для размеренной жизни в своё время пал на пасторальный, живописный Кёпеник. Вся юность Виля прошла именно там - беззаботно, легко, непринуждённо, и редкие возвращения в родное гнездо нагоняли теперь сентиментальные воспоминания и ностальгическую тоску. Возвращение домой в некотором смысле было побегом от повседневности, оазисом покоя среди будней.
Бент наверняка уже был на подходе. Судя по вокзальным часам, он должен постучать в двери Баумов минут через пятнадцать, а Вильгельм подоспеет часа через полтора-два, не меньше. Электричка, две автобусные остановки и порядка ещё двадцати минут дополнительно пешком... Что ж, немного подождёт. Впрочем, скулить на пороге и скрестись в закрытые двери Бенту не придётся: старик Иоган всегда с симпатией относился к юноше, и к приезду Виля его наверняка накормят, отправят в ванну и устроят на ночёвку. Можно было не переживать.
К тому же, день Вильгельма прошёл не зря: ему удалось получить то, чего он так долго добивался. Это было небольшой, но победой, и Бент, конечно, не стал бы сердиться, узнай об успехе Вильгельма. Как-никак, и его интересов деятельность Баума касалась напрямую. Вот только скромность, нерешительность и нежелание афишировать многие вещи подчас останавливали Бента от открытой поддержки друга, но в этот раз всё должно было быть по-другому. Уверенный на все сто в успехе грядущего предприятия, Вильгельм всё же нуждался в поддержке близких, и не нужно пояснять, в чьёй - в первую очередь.
Шагал по тихой улочке мимо коттеджей и особняков Вильгельм уже в половине двенадцатого ночи. Давным-давно стемнело, улицу мягко освещали стерильным белым светом новые модные нынче фонари. В окнах отца было по большей части темно, признаки жизни угадывались только в гостиной. Если Бент ещё не лёг спать, то его наверняка развлекал отец Виля разговорами и демонстрацией семейного альбома.

Дождь уже перестал к тому моменту, как Вильгельм выскочил из электрички, и до дома мужчина добрался сухим. Бент, разумеется, давно был здесь - его пальто и туфли привычно ютились в самом углу прихожей. Деликатный юноша даже в таких мелочах не хотел стеснять Иогана. Вилю казалось иногда, что его отцу Бент как-то болезненно благодарен, чересчур, да и с самим Вильгельмом никак не может почувствовать себя на равных. Может, он чувствует себя облагодетельствованным, и потому слегка скован подчас?..
Отец смотрел телевизор в одиночестве. Какие-то биржевые сводки - ему это не слишком интересно, но положение обязывало. Его и так часто упрекали в легкомыслии и чрезмерно поверхностному взгляду на бизнес, возможно, такими вялыми попытками он сам себе доказывал, что делать деньги ему всё ещё интересно. Враньё на самом деле. Иоган бы с большим удовольствием поболтал лишние полчаса с гостем - мальчик ему страшно нравился, Баум считал его чуть ли не за второго своего сына и даже начинал скучать, когда Бент долго не появлялся на пороге особняка. Но сегодня юноша устал, и Иоган не стал его мучить своими разговорами. Накормить Бени толком не удалось, но лёг спать он точно не голодным, и сердце отца уже было спокойно.
- Пап! Ночь на дворе. Ложись, и прекрати делать вид, что ты понимаешь что-то в этих таблицах, - упрекнул полушутя Вильгельм, прыгая то на одной, то на другой ноге, снимая обувь. Отец откинулся на спинку дивана, чтоб видеть Виля сквозь дверной проём, и укоризненно покачал головой.
- Уж кто бы говорил про ночь. Ты сам на часы смотрел? Где тебя носило?
- Пустяки, пап. Бент пришёл? - плащ Вильгельм скинул на ходу, прямо на спинку кресла.
- Да, он спит... - пробормотал зачем-то Иоган, провожая взглядом уже понёсшегося по лестнице сына. Зачем только спрашивал, интересно? Обошлись без сердечных приветствий: Виль ошивался в родительском доме уже дня четыре, и вдоволь наобщаться друг с другом отец и сын уже успели. Тревожить молодёжь Иоган сегодня не собирался.
Аккуратно сложенная одежда на стуле, идеальный порядок в комнате. Из света - только уличный фонарь, отбрасывающий отблеск на стену. Бент спал спиной к двери, на боку, и Вильгельм не смог удержаться. Он не видел лица юного датчанина, но от одного вида этих рыжих волос и голого плеча ему стало очень спокойно на душе. Виль, прямо как был в костюме, лёг поверх одеяла и осторожно обхватил одной рукой спящего молодого человека. Конечно, Бент проснётся. Как же иначе? Вильгельм прикрыл глаза на несколько мгновений, наслаждаясь этим абсолютно потрясающим состоянием: чувствуя, как пробуждается в его объятиях любимый. От Баума ещё веяло прохладой с улицы, а Бент уже был восхитительно тёплым ото сна.
- Здравствуй, Бени... - шепнул Виль, не особенно надеясь, что будет услышан, и сопровождая приветствие мягким поцелуем в плечо. Боже, как же Баум оброс! И щетина неприятно кололась наверняка... Бент его и не узнает. Виделись они последний раз в середине прошлого месяца, а до того - провели вместе последние дни новогодних каникул.
"Он так однажды забудет и моё лицо."

Господи, какой же он был тёплый!.. Тёплый и неизменно хрупкий, настолько, что жалко даже изо всех сил обнимать - вдруг сломаешь. Вильгельм, наверное, прилип бы намертво и не двинулся бы с места, если бы Бент с тихой укоризной не намекнул Бауму, что неплохо бы и раздеться. Тут же Виль подскочил, оставляя возлюбленного лежать в одиночестве, скинул пиджак прямо на пол, под стул, и принялся расстёгивать рубашку. Было бы неплохо, пожалуй, принять душ, но это успеется утром: больше ни на секунду покидать Бени Вильгельм не собирался. Сейчас только юркнуть к нему, под одеяло, прижать к себе дурного мальчика и сопеть с ним в обнимку до самого утра.
- Прости меня, - шёпотом, чтоб не отогнать окончательно сон юноши, - Я совсем не мог освободиться раньше. Совсем-совсем, а денег на такси с собой не взял. Представляешь?
Если Бент его отчитает, будет чертовски прав. Вообще-то Виль редко опаздывал, просто он был обладателем какой-то удивительно несчастливой кармы: всё время его находили какие-то неприятности и неотложные дела, постоянно кто-то просил помощи или просто оставались мелочи, которые необходимо было уладить. Поэтому Баум и носился всегда как оглашенный, и всё равно никуда не успевал. Любовник, правда, принимал это за разгильдяйство. Конечно, Вилю надо было брать с него пример: у Бента всё всегда было расписано почти по минутам... и он тоже не знал отдыха и покоя. Потому, наверное, они столь высоко ценили те ночи, когда были предоставлены только друг другу. Время останавливалось для них двоих.
Мешающий галстук Вильгельм зашвырнул тоже куда-то в сторону стула, в темноте он не заметил, но тот красиво повис прямо поверх пиджака Бента. Уже когда мужчина собирался стаскивать рубашку с тощих плеч, как гром среди ясного неба прозвучали слова любимого.
- Как - завтра?.. - у Виля от неожиданности даже руки опустились. Он выглядел сейчас настоящим ребёнком, чем-то ужасно расстроенным настолько, что хочется плакать. В глазах у Виля было столько разочарования и вселенской тоски, что видно было наверняка даже в полумраке комнаты.
- Я думал, ты останешься подольше... Хотя бы немного. Нет... правда. Хотя бы на один день.
Скрывать свою обиду было трудно. Как дурак, Вильгельм стоял на кровати на коленях - в полностью расстёгнутой, сползшей с одного плеча рубашке, в расстёгнутых штанах и в полном недоумении.
Разбудить Бента совсем он теперь не боялся: возлюбленный, кажется, без того спать теперь не особенно собирался.
- Это же несерьёзно, Бени. И когда я увижу тебя в следующий раз? Опять через две недели, если повезёт? Не хочу говорить, на что это всё становится похоже... Ты точно не мог бы взять ни одного выходного? Твой Энгельберг без тебя даже шагу ступить не может, ты заслужил отдых...
"Чтоб его черти драли. Клянусь, ему такая эксплуатация с рук не сойдёт. Бени ещё сильнее похудел. Чёрт побери, если бы знал - наплевал бы на всё и приехал вовремя. Не знаю, как, но приехал бы. Чёртова жизнь, сплошное занудство."

Настроение было безнадёжно испорчено - на ближайшее время, по крайней мере. И что оставалось теперь делать? Лишать Бента сна, только чтобы вдоволь насладиться его обществом? Это бесчеловечно и эгоистично до предела. К тому же, Бента никогда не бывало для Вильгельма много, иной раз было жалко отпускать его от себя даже, извините, по малой нужде.
До одури не хотелось ссориться, но Виль себя знал: ссора уже началась. Единственный действительно серьёзный скандал случился между молодыми людьми, когда Баум раздражённо заявил: "Твой Энгельберг тебе дороже меня". После этого Бент отказался спать с ним в одной кровати, набрал в рот воды и только каким-то чудом не укатил тем же вечером на свою съёмную квартиру. Вильгельм так и не смог понять, что же так разозлило его любовника, но странное отношение Бента к фюреру неизменно задевало. Краузе не очень любил говорить о работе, и его настоящего отношения к Энгельбергу Вильгельм не знал, и приходил в полное недоумение, когда Бент начинал заступаться за начальника. В этом вопросе прийти ко взаимопониманию им ещё только предстояло.
- Не переводи стрелки... И не обвиняй меня, пожалуйста, - дрожь в голосе Вильгельм скрывал весьма неумело, - Мы можем бесконечно выяснять, кто виноват в том, что мы как чужие друг другу... Всё равно в итоге оказываемся невинными жертвами. Оба - белые и пушистые...
Хорошо бы по полной программе отчитать этого маленького засранца! Конечно, в его возрасте потребность находиться рядом с любимым человеком ещё не так остро ощущается, а вот Вильгельм уже переступил черту, после которой заводят семью и обретают свою тихую гавань. Вся бурная деятельность, которую разводил Баум, направлена была только на счастье этого рыжего мальчишки. Пусть он пока плохо это понимал...
- Ну когда твоё "постараюсь" в последний раз заканчивалось хорошо? - Виль прикрыл глаза, мгновенно млея от прикосновений Бента. Чего-чего, а оставаться невозмутимым, когда Бени лез ласкаться, он не умел и всегда проигрывал в дискуссии, стоило Краузе сыграть на нежных чувствах Виля к нему.
- Я знаю, что ты попытаешься. Но может, ты хоть раз прислушаешься ко мне? Возьми отпуск. Серьёзно, хотя бы неделю, в идеале - сколько дадут. Я не о себе думаю, но ты же просто горишь на работе...
Баум обхватил любовника руками, крепко поцеловал его в лоб и увлёк за собой под одеяло. Всё равно он почти разделся, а выпускать Бента из объятий было бы опрометчиво.
- Подумай об этом. Съездим куда-нибудь, ты отвлечёшься. Ты же не собираешься всю жизнь так около него и крутиться? Ради чего-то ты ведь это терпишь?
Вильгельм откинул с лица Бента непослушные рыжие пряди и легонько провёл по виску юноши кончиками пальцев.
- Ты думал о будущем? Чего ты хочешь и когда всё это кончится, малыш?